ТВОЁ ВЕЛИЧЕСТВО, КОРЗИНА

Черновики кладу в неё культурно,
Чтобы порядок чинный не нарушить!
А вдруг она моею станет урной?
И мне ещё в последний раз послужит!

(отзыв на рецензию Ольги Киевской на это произведение)

Твоё Величество, Корзина!
Ты мне по-прежнему верна.
Из-под стола, свой рот разинув,
Ты вновь взираешь на меня.

Твои решетчатые стены,
Как ветви яблонь по весне.
На дне твоём, как первый снег,
Черновики стихотворений.

Так получилось, ты одна
Мне, как жена и мать верна,
Мои мечты с собой ты делишь.

И что бы я не сотворил,
Всё ляжет у тебя внутри,
Как снег в сугроб после метели.

1

Как снег в сугроб после метели
Ложится тополиный пух
Стоят заснеженные ели.
Тепло. Роятся тучи мух.

Неплохо было б прогуляться,
Но не дает уйти из дома
И пух, и сладкая истома…
Нет, лучше взаперти остаться.

А раз остался, что же делать?
Уж не смотреть же обалдело
По телевизору картину?

Моим трудам приют всегда есть:
Ты их с надеждой ожидаешь,
Твоё Величество, Корзина!

2

Твоё Величество, Корзина!
Тебя решился я воспеть.
Ты — круг друзей моих старинных,
Ты — мой читатель. Ты — эстет.

Творя почти самозабвенно,
Не смог я в людях обрести
Тех, у кого я был в чести…
Ты — воздыхателей замена.

Как сеятель с приходом мая,
На силу всходов уповая,
Бросает в почву семена,

Так сею я свои творенья,
Но угождаю лишь тебе я —
Ты мне по-прежнему верна.

3

Ты мне по-прежнему верна
И, как пиранья, ты всеядна:
Проектов участь мудрена —
Они в корзине необъятной;

Моих портретов вернисаж
Стать обречён собраньем частным;
Что до стихов, сонетов, басен —
Им не грозит ажиотаж.

Иной свихнулся бы с тоски:
Лишь выйдет лист из-под руки —
Сейчас же угодит в корзину.

Ты жадно ловишь каждый лист,
Спешишь на зов или на свист
Из-под стола, свой рот разинув,

4

Из-под стола, свой рот разинув,
Хватает за ноги нужда.
Опять нужна обновка сыну,
И дочери на туфли дай.

Высокие полеты дум —
И тут же низменная проза:
На дачу завезти навоза,
И требует расчета кум.

И только лишь глаза закрою,
— Свой замок призрачный дострою… —
Просящих мнится пятерня,

Я чувствую своим затылком,
Как снисходительно, с ухмылкой
Ты вновь взираешь на меня.

5

Ты вновь взираешь на меня,
Совсем, как существо живое.
Способна ты меня понять,
Способна ты и успокоить.

Тебе в угоду я творю,
И раскрываюсь в чувствах лучших,
В тебе нашел родную душу,
И душу ту боготворю.

Ведь от тебя не знал пока я
К моим твореньям нареканья
Ни по сюжету, ни по теме.

Как их восторженно встречают,
И как шедевры, величают
Твои решетчатые стены!

6

Твои решетчатые стены —
Не клеть для духа, не тюрьма.
На них — моих героев тени,
Не возведённые дома.

Они — признание коллег,
Они же — офисы редакций,
Солидных переплётов глянцы
И стеллажи библиотек.

Они же — отзывы ученых
На труд мой только испечённый,
И их анализ лестен мне.

И похвалой их вдохновенный,
Цветов я покрываюсь пеной,
Как ветви яблонь по весне.

7

Как ветви яблонь по весне
С тепла приходом оживают,
Так силы будишь ты во мне —
По десять вёсен в год бывает.

Пусть кто-то пишет на заказ,
При этом всякий раз наварит
За сочиненья гонорары,
И все заслуги — на показ.

Я от фанатов не страдаю,
И бед от них не ожидаю:
Лишь ты одна внимаешь мне,

Я источаюсь новой мыслью,
И мысль, оформившись ложится
На дне твоём, как первый снег.

8

На дне твоём, как первый снег
Лежат, не тая, не сгорая,
Мечты, пришедшие во сне,
Холсты, что маслом я мараю.

Лежат проекты всех домов,
Так не дождавшихся постройки.
Их оценили выше тройки
Собранья множества умов

Под спудом вороха бумаг
Лежат, вздыхая, кое-как,
В забвенье ноты песнопений,

И, покрываясь желтизной,
Лежат, написанные мной,
Черновики стихотворений.

9

Черновики стихотворений?
Лукавлю. Нет уж их давно:
И гасит бурю вдохновенья
Клавиатура. Всё равно.

Пусть я бумаги не мараю
И в поисках удачной рифмы,
Чтоб корпусом не сесть на рифы,
До дыр резинкой не стираю.

Бумаги пачканьем мой труд,
Увы, уже не назовут,
Бумаг марателем — меня,

Но и в компьютере, увы,
Корзина есть (согласны Вы?) —
Так получилось. Ты одна.

10

Так получилось. Ты одна
Меня в сем граде ожидала.
Ты так приветила меня.
А было сил во мне немало.

Легко знакомства заводил —
Татьяны, Лены, Оли, Фаи,
Наташи, — помню имена их
И то, как верно им служил.

Но все куда-то разбежались
(Уйти предлог у нас всегда есть),
Осталась только ты одна.

Я чувствую, что лишь корзина,
А не Татьяна, Ольга, Зина
Мне в этом городе верна,

11

Мне в этом городе верна,
— Но я о том, увы, не плачу, —
Моя законная жена,
Еще старуха Неудача.

Любой задуманный проект,
Каким бы ни был он реальным,
Напорется на гриф печальный —
Категорическое — «Нет!»

Гляжу вокруг. Страна абсурда!
Проект — во зло земле и людям,
Глядишь, — и воплотилось дело!

Но что задумаешь во благо —
Живёт в мечтах и на бумаге!
Мои мечты с собой ты делишь.

12

Мои мечты с собой ты делишь.
А что ещё со мной делить?
Зарплату? Ведь на эти деньги
Сейчас никак нельзя прожить.

Тебе не нужно разносолов.
Я знаю то, что ты всеядна,
И эта мысль всегда отрадна:
Тебя не запугает голод.

Меня нисколько не страшит
Твой непомерный аппетит
И бездна у тебя внутри.

Я знаю, будет всё к столу,
На дне уляжется в углу…
И что бы я не сотворил,

13

И что бы я не сотворил,
(А этой жизни смысл — в творенье,
Не в том, чтоб денег накопил),
За всё не совестно теперь мне.

Храни же плод моих трудов!
Как Эрмитаж, иль Третьяковка.
Ведь станет после смерти Вовка
Известен, как Поэт Храбров.

Снобизм редакторов претит
У них прескверный аппетит.
Эх! Синим пламенем гори!!!

Пусть неизвестен я пока,
Но что творю я — на века!
Всё ляжет у тебя внутри,

14

Всё ляжет у тебя внутри,
Найдет покой в порядке строгом
Не пропадёт и не сгорит,
На суд предстанет перед богом.

И прахом лягу я в тебе,
Увы, корзина станет урной,
Я завершу наземный тур мой.
Хвала Творцу! Хвала судьбе!

Хочу, чтоб был мой прах сожжён
И с самолёта распылён…
Так погребли Индиры тело,

(Чтоб знали: в мире места нет,
Где поклониться можно мне),
Как снег в сугроб после метели.

15

Как снег в сугроб после метели,
Опять на землю я паду,
Пусть пеплом серым, а не белым,
По мне влюблённые пройдут.

Взойдёт трава на той земле.
Земля, удобренная пеплом,
Она всегда от праха крепла…
Так что о прожитом жалеть?

Быть может лучшее, что смог я
Дать для людей — мой пепел блёклый,
А не стихи, и не картины,

Но ждёшь опять, когда я кончу
И под конец, поставлю точку,
Твоё Величество, Корзина!

30 Апреля 2000 г.

Владимир Храбров

Источник http://www.chitalnya.ru/work/136885/