Последняя мысль Прометея

        Благородному борцу
        Петру Федоровичу Николаеву

Вдали от блеска дня, вдали от шума,
Я жил не год, не два, а сотни лет.
Тюремщик злой всегда молчал угрюмо,
Он мне твердил одно лишь слово: - "Нет".
И я забыл, что в мире дышит свет,
И я забыл, что значат звуки смеха,
Я ждал - чего-то ждал - хоть новых бед.
И мне одна была дана утеха -
Крича, будить в тюрьме грохочущее эхо.

    В уме вставали мысли прежних дней,
    И гасли вновь, как беглые зарницы,  
    Как проблески блуждающих огней,
    Как буквы строк сжигаемой страницы
    И вместо них тянулись вереницы
    Насмешливых кроваво-смутных снов;
    Как хищные прожорливые птицы,
    Как полчища уродливых врагов,
Неслись они ко мне на звон моих оков.

    И все же в этой черной тьме изгнанья
    Зажегся блеск, зажегся, наконец;
    Кипучие и жгучие страданья
    Взлелеяли сверкающий венец,
    И первый луч смеялся, как гонец
    Моей весны, душистого рассвета;
    Со вздохом я приветствовал конец
    Ночной тоски в пустыне без ответа,
И видел взгляд любви, и слышал гул привета.

    И вот я вновь живу среди людей,
    Под Солнцем ослепительно-лучистым.
    И вижу я детей, моих детей,
    Внимаю в полдень птичкам голосистым,
    Роптанью трав, струям кристально-чистым.-
    Но я опять вернулся бы в тюрьму,
    К уступам скал, безжизненным и мглистым,
    Когда бы знал, что, выбрав скорбь и тьму,
Я с чьей-нибудь души тяжелый грех сниму!

Между ночью и днем. В безбрежности. 1895 – Зима.

Константин Бальмонт