Главное меню
***
Рождество за окном
Рождество за окном
На чудесном рассвете!
Все укрыто ковром
Самым белым на свете.
На высокой сосне
Ветер иней качает -
И почудилась мне
Лебединая стая.
Засверкало все вдруг
Непривычно для глаза
И, казалось, вокруг
Не снега, а алмазы.
Это солнечный луч,
Как улыбка, пробился
Сквозь безрадостность туч
И в снегу заискрился.
Так наполнен и я
Неземной добротой,
Потому что меня
Бог коснулся любовью!
Все, что было вокруг
Опустелым, холодным -
Стало радостным вдруг,
Наполняет восторгом.
И не в солнечном дне,
Не в прекрасной погоде -
Вся причина во мне,
Потому что я с Богом!
Потому что Христом
Освящен я сегодня
И святым рождеством
Благодати Господней!
Я.Бузиный
***
То были времена чудес,
Сбывались слова пророка:
Сходили ангелы с небес,
Звезда катилась от Востока,
Мир искупленья ожидал -
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял,
И загремел по Палестине
Глас вопиющего в пустыне...
Михаил Кузмин
***
В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лён Его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пёс, прокравшись к тёплой ножке,
Полизал её тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
"Посмотреть бы на Ребёнка
Хоть минуточку и мне!"
И заплакал звонко-
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал : "Смотри скорей!"
(С. Чёрный)
***
ЕЛКА В БОЛЬНИЧНОМ КОРИДОРЕ
В коридоре больничном поставили елку. Она
и сама смущена, что попала в обитель страданий.
В край окна моего ленинградская входит луна
и не долго стоит: много окон и много стояний.
К той старухе, что бойко бедует на свете одна,
переходит луна, и доносится шорох стараний
утаить от соседок, от злого непрочного сна
нарушенье порядка, оплошность запретных рыданий.
Всем больным стало хуже. Но все же – канун Рождества.
Завтра кто-
Жизнь со смертью – в соседях. Каталка всегда не пуста -
лифт в ночи отскрипит равномерность ее упаданий.
Вечно радуйся, Дева! Младенца Ты в ночь принесла.
Оснований других не оставлено для упований,
но они так важны, так огромны, так несть им числа,
что прощен и утешен безвестный затворник подвальный.
Даже здесь, в коридоре, где елка – причина для слез
(не хотели ее, да сестра заносить повелела),
сердце бьется и слушает, и – раздалось донеслось:
– Эй, очнитесь! Взгляните – восходит Звезда Вифлеема.
Достоверно одно: воздыханье коровы в хлеву,
поспешанье волхвов и неопытной Матери локоть,
упасавшей Младенца с отметиной чудной во лбу.
Остальное – лишь вздор, затянувшейся лжи мимолетность.
Этой плоти больной, изврежденной трудом и войной,
что нужней и отрадней столь просто описанной сцены?
Но – корят то вином, то другою какою виной
и питают умы рыбьей костью обглоданной схемы.
Я смотрела, как день занимался в десятом часу:
каплей был и блестел, как бессмысленный черный фонарик, -
там, в окне и вовне. Но прислышалось общему сну:
в колокольчик на елке названивал крошка-
Занимавшийся день был так слаб, неумел, неказист.
Цвет – был меньше, чем розовый: родом из робких, не резких.
Так на девичьей шее умеет мерцать аметист.
Все потупились, глянув на кроткий и жалобный крестик.
А как стали вставать, с неохотой глаза открывать -
вдоль метели пронесся трамвай, изнутри золотистый.
Все столпились у окон, как дети: – Вот это трамвай!
Словно окунь, ушедший с крючка: весь пятнистый, огнистый.
Сели завтракать, спорили, вскоре устали, легли.
Из окна вид таков, что невидимости Ленинграда
или невидали мне достанет для слез и любви.
– Вам не надо ль чего-
Мне пеняли давно, что мои сочиненья пусты.
Сочинитель пустот, в коридоре смотрю на сограждан.
Матерь Божия! Смилуйся! Сына о том же проси.
В день рожденья Его дай молиться и плакать о каждом!
Белла Ахмадулина
***
Пусть к пещере я той не приду,
Где земля принимала Спасителя,
Пусть к Младенца ногам не паду,
Став счастливейшим посетителем.
В эти дни я не буду грустить,
Что не слышал небесного пения,
С каждым годом ценней мне стих:
"В человеках благоволение!"
Созерцая небесный свод,
Где в союзе величье, торжественность,
Все мне кажется: тысячи звезд
Светят людям теперь по-
Равнодушных зовут к покаянию:
"Пробудись, человек, внемли!
В Сыне Божьем твое оправдание".
Я призыв этот принял душой,
И на смену потемкам -
В мою юность Спаситель вошел,
Сняв грехи, как лохмотья старые.
Пусть пещеры я той не найду,
Пусть не слышал я хора небесного,
Но к Спасителю рвется мой дух,
Окрыленный Рождественской песнею.
Автор неизвестен